Великие рижане — Подвиг любви
Дом, в котором родилась Лиза Пиленко в Риге
О забытой коробке в парижском храме, акварелях, спрятанных под матрасом и девочке с улицы Элизабетес.
В рижском Доме архитекторов летом 2014 года прошла выставка работ святой матери Марии (Скобцовой) — нашей великой соотечественницы, погибшей к концлагере Равенсбрюк. Выставку открыла парижская художница Ксения Кривошеина — специалист по творчеству матери Марии, автор сайта и книги «Красота спасающая». Именно Ксения Игоревна собрала многие работы матери Марии, которые после гибели монахини в 1945-м году были разбросаны по разным парижским адресам. Какое-то время несколько работ находилось в квартире Кривошеиных, но, как признается художница, жить с ними рядом было невозможно.
С Элизабетес до парижской улицы Лурмель
Обидно, но Елизавета Юрьевна Пиленко — будущая мать Мария — никогда не считала Ригу своим родным городом, хотя в 1891 году родилась на улице Элизабетес и прожила здесь четыре года. Родиной она считала Анапу, где в имении отца прошло ее детство. Гуляя по Риге с Ксенией Игоревной, мы об этом вспомнили, и она заметила: «Только попав в Ригу, я поняла: есть предназначение в том, что мать Мария родилась в таком европейском городе, где сильно православие и русское присутствие. Потом она оказалась в Сербии, в Константинополе, в Париже — всю жизнь за ней шло это двойственное присутствие Европы и России, так что нет, неслучайно она родилась именно в Риге…»
Ксения Кривошеина и ее супруг Никита Кривошеин прибыли в Ригу по приглашению латвийского «Общества матери Марии», которое организовало выставку. Поселили парижских гостей в доме, где родилась будущая православная святая. Благо в здании этом находится сейчас гостиница. Никита Игоревич — один из немногих, кто может поделиться своими воспоминаниями о встрече с этой необыкновенной женщиной.
«Это было зимой 1942 года, когда мне было лет 8, — рассказал он. — Мы с мамой отправились на улицу Лурмель, где находился православный приют, созданный матерью Марией. По всей видимости, мама должна была передать какую-то весточку от моего отца. Мой отец Игорь Кривошеин был активным участником французского Сопротивления, а мать Мария тоже помогала антифашистам. Мама поехала и взяла меня с собой. Невероятно сильное впечатление произвела на меня мать Мария. Женщина среднего роста, вся в черном, много курящая. Чем-то меня угостила, и я сидел, ожидая окончания их разговора. Сидел завороженный. Огромной силы была эта личность».
Платок из концлагеря
Мало, кто знает, но мать Мария была не только православной монахиней, участницей Сопротивления и талантливой поэтессой(печаталась под именем Е.Кузьмина-Караваева), но и талантливой художницей, а также вышивальщицей. В условиях эмиграции православные церкви возводились буквально в сараях. Не только для того, чтобы молиться, подчеркивает Ксения Игоревна, а чтобы сохранить себя в условиях другого мира. Икон и облачения не было — приходилось шить и вышивать своими руками. Мать Мария и вышивала. Дивной красоты эти вышивки — словно парча, золотые нити и драгоценные камения! На самом деле в ее распоряжении были одни льняные ткани, лоскутки, да отходы.
Ксения Игоревна шутит, что мать Мария использовала смешанную технику, известную сейчас как пэчворк. А не было под рукой нитки, так монахиня и собственный волос могла выдрать, да в иголку вдеть. Она вышивала платки даже в концлагере — не могла сидеть без дела. Один из них сохранился. А в целом, работы матери Марии разбросаны по всеми миру: много рисунков, акварелей и рукописей хранятся в США, в фонде Колумбийского университета. В одном из лондонских монастырей висит ее большой гобелен, рисунки — в российских музеях, а в парижской русской церкви на Лекурб — целая коллекция икон и предметов облачения.
В отличие от супруга — представителя русской эмиграции первой волны, Ксения Игоревна родилась и выросла в Ленинграде. Она — внучка знаменитого оперного певца Ивана Ершова. В Париж она переехала только в 80-м. На вопрос, каким образом она начала заниматься наследием православной монахини, Ксения Игоревна рассказывает, что в 1987-м году, после смерти свекра, которому удалось вернуться живым из концлагеря Дахау, она села разбирать его архивы. Нашла большую коробку с документами и записями, в том числе касающимися матери Марии. Потом родилась идея провести выставку ее работ в Русском музее.
Старая коробка из фанеры
— Тогда я со многими людьми связалась, — вспоминает Ксения Кривошеина. — Удалось найти 30 работ. В совершенно неожиданных местах. Одна пожилая дама хранила акварели матери Марии под своим матрасом целых 40 лет! И ни за что не хотела с ними расставаться. Акварели оказались в этой семье, страшно подумать, летом 1917-ого года! Девочкой эта дама с братом и сестрой приезжала летом в Анапу, где Елизавета Юрьевна писала свою поэму «Скиталец» и одновременно рисовала. Прямо на глазах этих детей. А когда те уезжали, она папку с рисунками им подарила.
Дети, говорит Ксения Игоревна, все это сохранили, несмотря на войны, революцию, эмиграцию. Часть работ попала в Русский музей еще в советское время — их даже брать тогда не хотели, говорили, что это — какая-то мазня. Сейчас — гордятся. Правда, держат в запасниках. Четыре работы попали в Тверь, в местный музей Салтыкова-Щедрина. Третья часть, извлеченная из-под матраса, была передана в музей Анны Ахматовой.
Парижские вышивки постигла та же участь, что и рисунки. Сразу после закрытия приюта на улице Лурмель, заботами каких-то людей большую часть вещей поместили в православный храм неподалеку, на улице Лекурб. Именно так сохранилась одна из самых прекрасных вышивок — «Ангел с Кадилом». Однако несколько икон бесследно пропали. Когда готовилась выставка для Русского музея, то кто-то из представителей старой эмиграции вспомнил, что вещи тогда отвозились и в другие русские храмы. Ксения Кривошеина обошла почти все. Иконы нашлись в главном соборе на рю Дарю.
— Вместе с владыкой Сергием мы все помещения тогда обошли, и вдруг наткнулись в коридоре на огромный шкаф. Владыка предлагает мне взять лестницу и посмотреть, что там на шкафу лежит. И я полезла, хотя высота была какая-то устрашающая. Наверху — коробка, по виду из старой фанеры. Владыка держит стремянку, просит коробку достать. Я достала. Открыли крышку, а там — три иконы в киотах. «Заберите пока это все к себе домой!» — воскликнул Владыка. Я взяла. Скажу откровенно: эти работы я не могла хранить дома. Пошла к Владыке и попросила определить их на хранение в церковь на Лекурб. Там они сейчас и висят. Почему не могла? Иконы буквально вопили о том, что их надо поместить в храм после стольких лет забвения.
Новая книга
В прошлом году крупнейшее российское издательство «Эксмо» предложило Ксении Кривошеиной написать книгу о матери Марии: 600 страниц! Она согласилась, хотя говорит, что «это был прыжок в холодную воду». Книга должна скоро выйти. В ней будут новые очерки. В том числе, еще двух исследователей творчества матери Марии — Григория Беневича и польского слависта Гжегожа Ойцевича. Гжегож когда-то прочитал стихи Матери Марии, влюбился в них, перевел на польский, а потом подготовил несколько замечательных статей, в том числе о Гаяне — старшей дочери Матери Марии, которая вернулась в Советский Союз и погибла там. Поляк решил изучить документы, чтобы выяснить причину ее гибели.
— Вообще, чем больше я узнаю жизнь Матери Марии, тем отчетливее понимаю, что она была глубоко лично несчастна, — замечает Ксения Кривошеина. — Всех, кого любила, она теряла. Но у нее был великий дар — не замкнуться в горе, а идти к людям и дарить им свет. Это и есть тот самый подвиг любви о котором написал Патриарх Кирилл в предисловии к моей книге «Красота спасающая».
По словам сопредседателя «Общества матери Марии» Натальи Елкиной, выставка работ матери Марии вновь откроется в сентябре — ведутся переговоры с одной из галерей, а в декабре она отправится в Таллин — по личному приглашению митрополита Таллинского Корнилия. К слову, Никита Игоревич Кривошеин и митрополит — давние друзья: оба отбывали срок в мордовском лагере. Как коренной парижанин Никита Игоревич оказался в СССР?
Эта история легла в сюжет знаменитого фильма «Восток-Запад»: его отец после окончания Второй мировой войны решил вернуться в Советский Союз вместе с женой и маленьким сыном..
