Мать Мария — таково имя, под которым осталась в людской памяти эта необыкновенная женщина. Последнее и окончательное имя, перекрывшее те, какими она звалась прежде. В девичестве — Лиза Пиленко, замужней дамой — Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева, потом, во втором браке, носила фамилию Скобцова. С принятием монашества явилась мать Мария.
За каждым именем — новый жизненный виток. Сколько ярких, прекрасных событий и сколько трагических!
Николай Бердяев писал: «Мать Мария, с которой меня связывали дружеские отношения, была одна из самых замечательных и разнообразно одаренных русских женщин нашей эпохи. И она очень характерна для эпохи, в которую ей пришлось жить, отражая самые значительные ее течения. Она была новой душой, по-новому взволнованной. Она соединяла в себе поэта, революционера и монахиню нового типа».
Она рано начала писать стихи. В дореволюционном Петербурге легко вошла в круг литературно-художественной элиты, стала автором двух стихотворных сборников. Это ее юность увековечил Александр Блок:
…«Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
И презираете свою красоту.»…
Стихи Блока, полученные гимназисткой, — какое блистательное начало жизни! А ее конец — 31 марта 1945 года, концлагерь Равенсбрюк. Изнуренная дизентирией, голодом, простудой, мать Мария падает на проверке. Вместе с другими немощными женщинами ее отправляют в газовую камеру.
Между этими блоковскими словами: «Такая живая, такая красивая» — и смертью мученицы пролегли годы деятельного подвижничества.
Презирающая свою красоту, говорящая «все о печальном», юная поэтесса провидела грядущие испытания. Ее стихи исполнены предчувствием великих страданий, тягот, потерь и страшного конца земной жизни.
Есть на этот счет и материнское свидетельство. София Пиленко писала о дочери: «Она с молодости была уверена, что ее ожидают мучения, мытарства, мучительная смерть и сожжение». С черным дымом лагерного крематория отлетела к небесам эта душа.
Матери Марии выпало пережить первую мировую войну, революцию, отъезд в эмиграцию, скитальчество, смерть младшей дочери, потом старшей. Она выстояла. Ее спасением стал неутомимый труд на ниве милосердия — деятельная и разнообразная помощь бедным, бездомным, гонимым, скатившимся на дно. Когда она приняла монашеский постриг — так появилась мать Мария — то не удалилась за стены монастыря, а продолжала служение обездоленным в миру. Во время войны и фашистской оккупации она активно участвовала во французском движении Сопротивления. Затем — арест сына, которому будет суждено погибнуть в Освенциме, и собственный арест, приведший в Равенсбрюк.
И на всем этом крестном пути, где не было ни отдыха, ни передышки, мать Мария продолжала оставаться поэтом, религиозным мыслителем, автором стихов, поэм, мистерий, статей. Как оказалось, она была еще и талантливым художником. Известны ее мастерски выполненные вышивки на религиозные темы. Сохранилась работа, сделанная летом 1944 года в Равенсбрюке. На ней в стиле старинных нормандских вышивок изображена высадка союзников в Нормандии. Но вышивками не исчерпывается ее художественный дар. Есть оснавания предполагать, что именно в те дни, когда мать Мария еще звалась Елизаветой Юрьевной и готовилась к пострижению в монахини, она писала гуашью картины религиозного содержания /некоторые воспроизведены здесь на обложках/.
Своего часа ждало еще одно открытие. Несколько лет назад архитектор Жорж Лещенко, живущий в пригороде Парижа, обнаружил удивительную книгу. Он разбирал архив своего крестного отца — писателя и журналиста Даниила Скобцова, бывшего вторым мужем матери Марии. В бумагах, оставшихся после него, господин Лещенко нашел уникальный экземпляр книги «Монахиня Мария». Она издана в Берлине в 1937 году издательством «Петрополис». Издана скромно, на плохой, видимо дешевой, бумаге. Но книга бесценна: почти на каждой ее странице — легкие, беглые рисунки, выполненные пером и тушью. Они сделаны на полях, порой забегают на текст. Мать Мария своей рукой проиллюстрировала этот экземпляр.
Пронизанные настроением стихов, рисунки дополняют их, усиливают их звучание. В них — все тот же мир страданий и одиночества, мир сирых, убогих, обездоленных, в который сошла мать Мария и которому она подвижнически служила.
Репринтное издание этого единственного в своем роде экземпляра с собственными рисунками матери Марии мы предлагаем вниманию читателей. Книга воспроизведена по фотокопиям, любезно предоставленным издательству господином Жоржем Лещенко.