Мученичество XX века
Кто я, Господи?
Кто я, Господи? Лишь самозванка,
Расточающая благодать.
Каждая царапинка и ранка
В мире говорит мне, что я мать.
Только полагаться уж довольно
На одно сцепление причин.
Камень, камень, Ты краеугольный,
Основавший в небе каждый чин.
Господи, Христос — чиноположник,
Приобщи к работникам меня,
Чтоб ответственней и осторожней
Расточать мне искры от огня.
Чтоб не человечьим благодушьем,
А Твоей сокровищницей сил
Мне с тоской бороться и с удушьем,
С древним змием, что людей пленил.
Мать Мария (Гренобль, Франция)
Изображения-иконы работы Ксении Кривошеиной, 2000-2005 г. г.
Мать Мария (Скобцова)
О. Александр Мень
Новомученики России
Царственные Новомученики
Бесчислен сонм мучеников христианских XX века. Настало следующее столетие, но память нам оставила свидетельства письменные и устные о страданиях благочестивых священников, монахов и мирян от страшных двух систем тоталитаризма прошедшего века. Сегодня смело между фашизмом и коммунизмом мы можем поставить знак равенства.
Мать Мария (Скобцова), как и многие русские люди, покинула Россию и оказалась на чужбине в результате революционного переворота 1917 г. Погибла она в лагере Равенсбрюк в 1945 году мученической смертью от нацистских рук. В лагерях смерти, во время последней мировой войны, погибли её сын Юрий, о. Дмитрий Клепинин, а рядом с ними тысячи невинных людей и не только евреев. Фашизм в Германии просуществовал всего 13 лет, а большевистский режим СССР все 75 лет. Гитлер, Гиммлер, Ленин, Дзержинский, Свердлов, Сталин — сумели превратить прошедший век в море крови. Эта кровь не смытая, а память человеческая коротка и неблагодарна, но у Бога не забыт никто, и в своё время все Его святые будут прославлены.
* * *
Большевистская власть в 1917 г. официально провозгласила свободу вероисповеданий. На самом же деле эта свобода обратилась в систематическое и беспощадное гонение на православную веру и на служителей Православной церкви, а также в сплошное расхищение церковного достояния. Запрещено было преподавание Закона Божия в школах, из школ удалены иконы, ношение нательных и наперсных крестов каралось законом, глумление над духовенством и священнослужителями приняло массовый характер… Духовенство стали истязать и избивать до смерти; алтари и предметы богослужения подвергнуты осквернению. Так за период 1918 года большевиками было убито четырнадцать высших представителей духовенства, и среди них: митрополит Киевский Владимир, архиепископ Пермский Андроник и бывший Тобольский Гермоген, затем епископы Макарий и Ефрем, викарий Новгородский Варсанофий и Вятские викарии Амвросий и Исидор. Гермоген Тобольский был зимой отправлен на окопные работы, а затем потоплен. Число замученных священников к 1918 году не поддавалось уже учёту, их, вместе с их семьями, надо было считать тысячами. Протоирей Иоанн Восторгов, приговорённый вместе с другими лицами к расстрелу, запретил завязывать ему глаза и просил расстреливать его последним, чтобы иметь возможность напутствовать в новую жизнь всех других расстреливаемых. И вот в эти трагические месяцы совершенно неожиданно Патриарх Тихон, вручив свою судьбу Богу, открыто и бесстрашно выступает против большевистской власти. К годовщине празднования революционного переворота в России он издаёт послание к Советам Народных Комиссаров, в котором призывает прекратить грабежи и убийства, а также произносит в Казанском соборе в Москве яркую и горячую проповедь. Каждое слово этих посланий грозило Патриарху смертью, но он бесстрашно направил послание Ленину и принял все меры к широкому его распространению. Патриарха поместили под домашний арест. В его столовой круглые сутки дежурили посменно китайцы, латыши и русские красноармейцы, которые постоянно оскорбляли Патриарха и хозяйничали в его доме как у себя. ЧК постоянно и ежедневно чинило допросы Патриарха, а также лишало его продовольственного пайка. В результате в Москве Церковь облагается контрибуцией и на Патриарха налагается заплатить 100 тыс. рублей, на Троицкую Лавру — 17 миллионов, а на Афонскую Пантелеймоновскую часовню — 100 тыс. и т. д.
Новоспасский мужской монастырь обращён в тюрьму и первым заключённым в ней оказался настоятель этого монастыря епископ Серафим. В остальных монастырях по всей России «поселились» комиссары, следящие за всем. В Кремль доступ был запрещён, церковные службы отменены, и по Москве распространились слухи среди верующих, что Чудов монастырь обращён в казармы, а в Успенском монастыре происходят оргии… Мы знаем теперь сколько монастырей превратила эта богоборческая власть в тюрьмы и страшные пыточные камеры, под которые отводились монашеские кельи. История Соловецкого монастыря всем хорошо известна, но сколько по России было поругано, осквернено, снесено и закрыто за годы Советской власти и даже в «хрущёвскую оттепель» маленьких и менее значительных храмов!
Материалы Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при Главнокомандующем вооружёнными силами на юге России А. Деникине (1918-1919 г. г.)
(Размещено на сайте с сокращениями)
Высшее духовенство Донской епархии привлекало особенное внимание большевиков. В ноябре и декабре 1917 года с церковной кафедры собора раздавались смелые речи осуждавшие братоубийственную гражданскую войну, начатую большевиками. Отношение красноармейцев к духовенству было в высшей степени определённое и безоговорочное. В правило входило «убить попа», да ещё посмеяться над ним. Вот к примеру строки из письма красноармейца к родным в деревню: «…затем мы наступали и меня ранило в левую руку, эта рана была лёгкой, два пальца вышибло. А когда мы вошли в Персиановку, то не щадили никого. Били всех. Мне тоже пришлось застрелить попа одного. А теперь мы ещё продолжаем ловить этих чертей в Новочеркасске и бьём их как собак…»
Страшно представить, что это письмо написано простым русским, малограмотным крестьянином, своим родным сельчанам. Наверняка писавший сам был русский, человек крещёный, а не иноверец.
Полного списка убитых в Донской области священнослужителей ещё нет возможности составить, однако можно отметить следующие убийства:
1) В слободе Ровенки, отцу Николаю Добросельскому после марта 1918 года старшим красноармейцем был объявлен приговор" за противобольшевисткие проповеди оборвать волосы и расстрелять«.
2) 1918 г. 2 июля был расстрелян красноармейцами священник Успенской церкви хутора Самсонова — Павел Алексеевич Вилков. Он был расстрелян вместе с двумя своими сыновьями-офицерами по доносу на них. Трупы были брошены в яму. Хоронить было запрещено, и только через несколько дней семье удалось тайно выкупить трупы казнённых. Священнику вменялось в вину, будто бы он стрелял из окна в красноармейцев. После казни штаб красноармейцев, разобрал донос и вынес письменное постановление о том, что о. Вилков и его сыновья были расстреляны без вины.
3) 7 января 1919 г. был убит священник Троицкой церкви посёлка Калиновского отец Николай Борисов. Когда в этот день священник Борисов после Литургии возвращался домой, его встретил отряд красноармейцев и приказал ехать на станцию Ханженково. Получив разрешение проститься с семьёй, о. Борисов был посажен на линейку и увезён. Через некоторое время лошадь вернулась и привезла на линейке труп. На теле кроме огнестрельной раны было обнаружено несколько штыковых. Жители посёлка были до такой степени терроризированы красноармейцами, что никто не пришёл помочь семье снять тело, не решились они и войти в дом сделать гроб, продать доски для гроба и вырыть могилу.
4) Священник Петропавловской церкви при станции Зимовники о. Михаил Рукин 5 июля 1918 года был убит красноармейцами. Похороны убитого происходили под шум оскорблений, насмешек и угроз по адресу вдовы.
5) 23 мая 1918 года в станице Тишанской красноармейцами был захвачен псаломщик Иоанн Мелихов и увезён из станицы. На следующий день был найден совершенно раздетый труп Иоанна Мелихова с массой штыковых ран и отрезанными половыми органами.
6) Священник Рождество-Богородицкой церкви хутора Петровского Александр Иванов, 10 мая 1918 года был расстрелян красноармейцами среди бела дня на церковной площади, на глазах семьи и прихожан. Ему ставилось в вину, что он был сторонником казачества и противником большевизма.
7) Пасхальная заутреня 1818 года в церкви при станции Раковка была прервана красноармейцами, прибывшими с целью отобрать у народа пасхи, яйца и прочее и «кстати остричь попа».
8) В Крестной церкви Донского архиерейского дома разлито по полу святое миро, частицы мощей были рассыпаны и растоптаны красноармейцами, ходившими по церкви в шапках и с папиросами в зубах.
9) В 1918 г. в Новочеркасском кафедральном соборе в алтаре матросы надевали траурную митру и старались к ней прикрепить красноармейскую кокарду, под площадную брань сбросили на пол плащаницу. А семинарская церковь в Новочеркасске по всем признакам служила местом попойки. По всему полу храма валялись окурки, объедки хлеба, банки из под консервов и бесчисленное количество пустых бутылок…
10) Население, возмущённое большевистским режимом, в отдельных местностях восстало против советской власти. Военный, который возвратился из командировки в районах восстания, привёз сообщение о том, что большевики заняли станицу Мигулинскую. Для пущего устрашения местного населения, которое было массами расстреляно, красноармейцы устроили в местной церкви «венчание священника с кобылой». К морде лошади, приведённой в церковь, подносили крест, как бы давая прикладываться. Гремел оркестр музыки, священника и его жену заставили танцевать, а в конце концов расстреляли!
Красной нитью во всём, что описано свидетелями, проходит стремление большевиков поколебать и оскорбить религиозное чувство верующего, по возможности сильнее осквернить его душу. А во всех казнях обращает на себя внимание ненужная и часто садистская жестокость. Расстрелять, уничтожить человека считалось недостаточным. Обычно истязали свою жертву при жизни и глумились над его телом после смерти. Как общее правило, расхищали одежду, запрещали хоронить и бросали в свалочные места. Считалось необходимым «убрать попа», «убить попа как собаку» и «похоронить по собачьи». (Здесь мы не приводим всех свидетельств, их целый список. Всё вышеизложенное основано на добытых Особой комиссией в порядке, установленном Уставом уголовного судопроизводства дело № 42.)
По свидетельству вождя пролетариата, Ленина, в коммунистической партии было «на сто человек порядочных — девяносто негодяев». А в 1905 году Ульянов-Ленин, говорил: «Партия не пансион для благородных девиц… Иной мерзавец, может быть, для нас именно тем и полезен, что он мерзавец».
Вывод из этих слов был в делах заплечных рук мастеров, настоящих «трубадуров революции», соратников, творцов и руководителей, товарищей Ленина по партии. Дела их продолжались и после его смерти.
Сведения по делу о вскрытии большевиками мощей Св. Сергия Преподобного (Радонежского) в Троицко-Сергиевской Лавре, близ Москвы
В № 82 издаваемой в Москве газеты Российской коммунистической партии «Правда» от 16 апреля 1919 года приведён протокол вскрытия мощей Сергия Радонежского. Произошло это кощунственное святотатство 11 апреля 1919 года, а статья в «Правде» называлась «Святые чудеса».
Протокол этот, надо заметить, судя по содержанию носит официальный характер и начинается с перечисления всех присутствующих при этом лиц. Всё это большевики, представители партии коммунистов, члены «технической комиссии по вскрытию мощей», представители волостей, уездов и врачей (доктора медицины Ю. А. Гвоздикова и доктора И. П. Попова), представителей духовенства и пр.
Ровно в 20 час. 50 мин. по приказанию председателя Сергиевского исполкома — финна Ванханена, один из иеромонахов (Иона) и игумен Лавры, вынуждены были под дулами пистолетов приступить к кощунственному акту вскрытия мощей одного из наиболее чтимых святых угодников Православной церкви. Им пришлось в течении двух часов разбирать покровы и мощи Св. Сергия, который более пятисот лет тому назад благословлял русский народ на борьбу с татарским игом во имя спасения и объединения России. У стен монастыря собралась огромная толпа, а в самом храме народ спешил в последний раз приложиться к святым мощам, слышались возгласы «Мы веровали и будем веровать!».
В это время в пределе храма устанавливались камеры кинематографа, стали щёлкать фотоаппараты и, не смотря на протесты народа, кощунственный акт вскрытия мощей был приведён в исполнение.
В 22 час. 30 мин. позорное дело было закончено, а протокол был скреплён 50 подписями. В нём есть отметка, что вскрытие сопровождалось киносъёмкой.
Мы приводим только один случай подобного вандализма и надругания над святыней, но их множество. В то же время были вскрыты мощи преп. Тихона Задонского в Ельце и Митрофания Воронежского при большом скоплении народа. Красноармейцы эти мощи надевали на штыки, производили кощунства и надругательства. В Ярославле были вскрыты мощи благоверных князей Василия и Константина, а в Спасском монастыре князя Фёдора и его чад Давида и Константина. Всем руководили местные комиссары. Советские «Известия» пишут об извлечении мощей в соборе св. Софии в Новгороде. Священников, отказывавшихся от заявлений, что «якобы кости сгнили», большевики расстреливали на месте.
Информационная сводка № 4243, от 19 июля 1919 года гор. Екатеринодар
Беженец из Киева рассказывает о кощунствах большевиков следующее: «Они заранее выкрали мощи. А затем заставили священников всенародно открывать пустые раки… дабы выставить всё в шарлатанском виде. Кощунственная церемония снималась на кинематограф и демонстрировалась потом бесплатно народу, который сгонялся силой на эти просмотры.»
(В сводке перечисляется 177 имён священнослужителей, погибших от рук большевиков в СССР, начиная с 1917 г. по 1928 г. В список не вошли те имена священников, которые подверглись арестам и ссылкам.)
Рассказ о палачах херсонской ЧК
(Цит. из книги С. П. Мельгунова «Красный террор в России», М., 1990.)
Допрос людей, по описанию вышедших из чрезвычайки, производился ночью. Эти страшные допросы всегда проходили ночью и сопровождались угрозами расстрела, жестокими побоями с целью признания в не совершённых и измышлённых преступлениях. Эти признания выбивались их людей шомполами до потери сознания. Следователи Мирошниченко (бывший парикмахер) и Иессель Манькин (18 летний юноша) были особенно жестоки и настойчивы. Первый под дулом револьвера заставил прислугу Канишеву «признать себя виновной в укрывательстве офицеров», второй направив браунинг на допрашиваемого, говорил: «от правильного ответа зависит ваша жизнь». В книге «Кровавое похмелье большевизма» (автор Нилостонский) составленной на основании данных комиссии Рерберга, которая произвела работу по расследованию немедленно после занятия Киева Белой Добровольческой армией в 1919 г. рассказывает: «В большинстве чрезвычаек большевикам удалось убить заключенных накануне вечером (перед своим уходом)… В некоторых других чрезвычайках, откуда большевики поспешно бежали, мы нашли живых заключённых, но в каком состоянии! Это были настоящие мертвецы, еле двигавшиеся и смотревшие на вас неподвижным, непонимающим взором» … «Весь цементный пол большого гаража (речь идёт о человеческой «бойне» губернской ЧК) был залит уже не бежавшей в следствии жары, а стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остатками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Из середины гаража в соседнее помещение, где был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины и приблизительно в 10 метров длинны. Рядом с этим местом ужасов в саду того же дома лежали наспех поверхностно зарытые 127 трупов последней бойни: тут нам особенно бросилось в глаза, что у всех трупов размозжены черепа, у многих даже совсем расплющены головы. Вероятно, они были убиты посредством размозжения головы каким-нибудь блоком. Некоторые были совсем без головы, нот головы не отрубались, а отрывались: все трупы были совсем голые». Среди убитых были женщины, дети, мужчины всех возрастов и всех социальных пластов.
В Полтаве и Кременчуке всех священников сажали на кол. В Полтаве, где зверствовал и царил «Гришка-проститутка», он в один день посадили на кол 18 монахов. Жители утверждали, что «здесь (на обгорелых столбах) Гришка-проститутка сжигал особенно бунтовавших крестьян, а сам сидя на стуле, потешался зрелищем».
В Вологде чета Кедровых жила в вагоне около станции: в вагонах, рядом, происходили допросы, а около них — расстрелы. При допросах Реввека (Пластинина-Майзель), жена знаменитого Кедрова и местный палач, била по щекам обвиняемых, орала, стучала кулаками, исступлённо и кратко отдавала приказы: «К расстрелу, к расстрелу, к стенке!» (по свидетельству Е. Д. Кускова, «Последние новости», № 731). Она была большевичка. Эта безумная женщина, на голову которой сотни обездоленных матерей и жён шлют своё проклятие. В своей злобе она превзошла всех мужчин. Весной и летом 1920 года Пластинина-Майзель руководит расправой вместе со своим новым мужем Кедровым в Соловецком монастыре… Она настаивает на возвращении всех арестованных комиссией Эйдука из Москвы, и их всех по частям увозят на пароходе в Холмогоры, усыпальницу русской молодёжи, где, раздев, убивают на баржах и топят в море. В Архангельске Майзель-Кедрова расстреляла собственноручно 87 офицеров, 33 обывателя, потопила баржу с 500 беженцами и солдатами армии Миллера.«
В книге С. П. Мельгунова «Красный террор в России» приводятся списки палачей женщин, которые были садистически настроены. Приводятся страшные рассказы очевидцев и случайно выживших свидетелей о «товарище Любе» из Баку, кажется, в результате расстрелянной за свои зверства. О палаче-женщине, латышке со звероподобным лицом, заключённые звали её «мопсом». Носила эта женщина короткие брюки и за поясом обязательно два нагана. С ней может конкурировать одесская «героиня», женщина-палач из ЧК Дора Евлинская, моложе 20 лет. В свои неполных 20 лет она собственными руками казнила 400 офицеров. Во главе Унеченской ЧК стояла женщина «зверь, а не человек». Одна из невольных беглянок из России вспоминала: «Унечане говорили о ней шёпотом и с затаённым ужасом». В Рыбинске тоже действовал свой «зверь в облике женщины — некая Зина».
